| Главная страница. | к оглавлению | в начало текста | продолжение | рисунки |
|
Часть 3. ОТРЫВКИ ИЗ ПИСЕМ.
<12.10.1969 – Ханой> Был уже одиннадцатый час, солнце начало припекать. В центре города на берегу озера Возвращенного Меча я не без труда в одном из дворов, за оградой нашел монумент в честь основателя Ханоя – короля Ле-Лоя. Неподалеку от этого места расположен дипломатический магазин, куда я и зашел выпить лимонаду и пожевать печенья. Здесь же неподалеку я начал искать пагоду Ли-Куок-Ши. Прошел мимо католического собора, прошел по одной улице. По другой, по третьей. Наконец, когда круг замкнулся, я вышел к воротам храма. Надо сказать, что ходить по Ханою, особенно по небольшим улицам, довольно трудно. Во-первых, жарко. Во-вторых, ребятишки проходу не дают. Крик «ленсо!» <”советский!”> просто не утихая преследует меня. В третьих, взрослые, хотя и не кричат, но смотрят во все глаза. И уже нечего говорить о том, что начинается, когда я пристраиваюсь рисовать. Не проходит и пяти секунд, как ребятишки, а потом и взрослые, обступают плотной толпой. Иногда просто свалка начинается. Я пытаюсь знаками объяснить, что уже не вижу из-за толпы объекта. Представляешь картинку! Ни о каком фундаментальном рисовании и речи быть не может. Я делаю карандашные рисунки в блокнот. Итак, сегодня я сделал рисунки ворот храмов «Двух Сестер Чынг» и «Ли-Куок-Ши», вид Исторического музея. Потом – колонны со статуей Ле-Лоя (при деятельном сочувствии двух малышей. Причем, только я кончил рисовать – к памятнику подошли две свиньи, потом по мусору пробежала симпатичная крыса. Через некоторое время довольно крупная жаба прискакала к моим ногам и скрылась в дыре каменного парапета. Надо признаться, что за редким исключением памятники старины находятся в запущенном состоянии)… <8.11.1969 – Ханой> Вчера вечером пришли мне в голову мысли о работе художника, процессе рисования с натуры. Натура – это субъект, лицо, собеседник, говорящий на языке, который необходимо понять. Натура говорит: смотри – вот я какая. Она говорит о многом в себе, – о большом: общий тон и цвет, ритм композиции, и о малом: о деталях, поворотах, пятнах. Нужно слушать (смотреть) и отвечать в рисунке, спрашивая у Натуры – так ли я понял? Нельзя госпожу Натуру перебивать, но нельзя не чувствовать связи и последовательности в ее повествовании. Натура бесконечна. Речи ее трудны и, как всё гениальное, понятны частью своей – большей или меньшей. Художник всю жизнь учит этот язык. Наступает момент, когда он начинает разбирать отдельные слова. Потом он и поболтать сможет с Госпожой, с Её Величеством – далеко не о всем. И чем дальше, тем шире, огромнее раскрываются перед ним просторы бесконечных представлений Натуры. Отсюда – скромность художника, даже великого… Сегодня большой день. Начиная с того, что проходя через парк я увидел паренька и девушку, трудившихся над довольно большим холстом, установленным на мольберте. Зевак было немного. Я подошел сзади и увидел хорошую композицию, которую они прописывали в две руки локальными тонами (крупными пятнами). Я впервые увидел такой метод работы вдвоем – каждый трудился над своим пятном или куском и довольно бодро. Потом я вышел в торговый центр. Заглянув в магазины, пошел вдоль берега озера Возвращенного Меча к храму Нефритовой Горы. Под деревом сидел слепой, перед ним стоял ящик с бамбуковыми дудочками нескольких фасонов. На одной из них – самой крупной – слепой играл. Причём прекрасно играл. Я встал, слушал. Стала собираться небольшая толпа. Мне захотелось эту дудочку купить, но было неудобно как-то. Отойдя метров тридцать, я вернулся… Но главный сюрприз ждал меня в храме Нефритовой Горы. Он обычно закрыт, но сегодня ворота были открыты, я прошел по мостику на остров и вошел за ограду. Храм Нефритовой Горы – не совсем точно сказано, т.к. кроме храма, посвященного богу войны и культу национального героя Чан-Хынг-Дао и построенного в 15-17 вв., здесь пристроены в 19 в. помещения храма духов-покровителей литературы и медицины. Я зашел в небольшой храм, где висят расшитые золотом полотнища, стоят изваяния львов, деревянные статуи цапель, бронзовый священный сосуд-ваза, висят разрисованные фонари, своеобразные длинные колокола на деревянных рамах и громадный гонг, похожий на секиру. Всё темное, темно-красное с золотом, древнее. Но потом я вышел из дверей храма и повернул направо, чтобы обойти с другой стороны, посмотреть пристройки. И вдруг в длинном, покоящемся на красно-золотых колоннах помещении я увидел ребятишек, сидящих за высокими партами и рисующих красками разложенные на ткани яркие фрукты. Ребятишкам лет по десять, не больше. Рисунки – чудо… В соседней комнате (пристройке) – другие ребята, постарше, сидят за мольбертами и рисуют другую постановку: белый конус, керамический сосуд, стеклянную банку и бутылку из тыквы… И уже направившись к выходу на мост я увидел другую стайку пионеров – на другой стороне островка. А у них – готовые пейзажи: вид на дома, деревья, улицу и трамвай. Это было последним ударом… <23.11.1969 – Ханой> …впечатление радости (скромной радости), праздничности, уюта, мира и доброты производит буддийский храм. Монументальность, торжественность сосредоточиваются только в воротах. Но и они скорее празднично-светлые, чем торжественно-строгие. Можно подумать, что религия как бы понимает душу восточного человека, расслабленного и настойчивого одновременно, тихого, женственного, – и не хочет ни пугать ее, ни давить, и даже подчинять не хочет. Стоит только посмотреть на служителей этих храмов – стариков и пожилых женщин – скромно, почти бедно одетых,… худых и тихих. В целом, когда смотришь на храм, возникает ассоциация именно с цветком – за счет изгибов крыш, лепки, многоярусности и зеленого фона. <5.12.1969 – Ту-Ле> Окружающие меня реальности я не в силах вместить. Я гляжу, гляжу и всё чувствую, что зримый мир не пускает меня к себе или, наоборот, не входит в меня. Кругом рисовые поля, зеленые горы, рощицы могучего бамбука, жители на полях обмолачивают, веют, носят рис в корзинках, шумит река, из деревни доносятся голоса кур и петухов, посвистывают птицы. Солнце еще высоко, но дует прохладный ветер. Это – отдаленные районы, здесь цену деньгам-то не очень знают и всюду ручной труд. Горы здесь безлесные. Лес давно выжжен, и склоны разделывало под поля не одно поколение тхай и мео. Сейчас здесь зима, напоминающая наше бабье лето. В ясные ночи довольно холодно (я думаю – градусов десять, м.б. даже меньше), днем на солнце тепло и даже жарко. Издали горы кажутся легко проходимыми: трава да кустики. Однако вблизи оказывается, что трава и кустики больше привычных для нас размеров раз в пять-десять, они выше человеческого роста. Осока не чета нашей – режет так же, а размером очень велика. И кустики колючие и камни прячутся в этой траве. Но где поля на склонах, там и тропы. Невысокие коренастые мео шустро двигаются по этим тропам с корзинами цилиндрической формы, несколько расширяющимися вверху, укрепленными за спиной на лямках, как рюкзак. Серебро брякает на шеях, крепко ступают по земле и камням мускулистые босые ноги цвета этой земли – красновато-коричневые. Лица плоские, маленькие, невыразительные, волосы не прибраны и вызывают ассоциацию: конский хвост, такие же жесткие, немного спутанные и кое-где застряла травинка или репейник… <15.12.1969 – дер. Бан-Хат> …тхайский дом этот побольше и зажиточней того, где мы жили в деревне Ту-Ле. Громадное помещение (порядка ста квадратных метров площадью), сделанное из тесаных вручную досок, поднято метра на два над землей на столбах, имеет перед входом такую же висящую над землей, но открытую (без крыши) площадку… Пол – полоски колотого бамбука, два земляных квадрата для огня, на котором готовят пищу. Конечно, никаких труб, т.к. дым свободно выходит вверх в многочисленные щели крыши и стен. Мусор на полу, когда подметают (а обувь снимают перед дверью на открытой площадке), свободно проваливается в щели под дом, где пасутся куры, утки и свиньи. У стены… имеющей окна с деревянными глухими створками… мы и расположились… на помосте, покрытом циновкой… Удивительна утварь… Многое сделано… из бамбука. Корзины, сумки, туески, вёдра, кальяны, ткацкие принадлежности (сами ткут себе ткань на одежду), круглые низенькие скамеечки, сита, бочки и пр. Но есть в доме и стол, и стулья, и крыт он и стены его – из досок. Из дерева сделана ножная молотилка для риса и могучее корыто под бамбуковым водопроводом-лотком, по которому бог знает откуда, с горы, течет струйкой чистая вода. А ковш – из бутылочной тыквы. Если к этому прибавить всевозможные железные орудия (ножи, серпы, мотыги), арбалет со стрелами, цветные (аппликация и вышивка) ткани, одежду тхаев и серебро, висящее на них, то ты сможешь представить всю экзотику. <15.12.1969 – дер. Бан-Хат > …мужчина мео имеет средний рост и строен, как бамбук. И так же гибок… И одежда подчеркивает эту осанку. Всё черное – рубашка с длинным рукавом, плотно и наглухо запахивающаяся на груди и имеющая застежки на боку – от подмышек до пояса. Рубашка эта доходит до пупа и совершенно прилегает к телу. А ниже – штаны, свободные и не длинные (до щиколоток), перетянутые на талии цветным (обычно зеленым) кушаком. А на голове – белая небольшая чалма, под которую упрятана длинная, растущая сзади (темя и виски коротко стрижены) прядь волос... …женщина мео… была бы очень хороша, если бы не некоторая ее озабоченность что-ли, вызванная суровым образом жизни. Вся красота ее одежды сосредоточена, пожалуй, в юбке. Юбка не сшита, как обычно, сбоку, а представляет собой кусок в виде сектора, который и запахивается вокруг бедер. …Поскольку юбка тяжелая, расшитая, широкая и доходит лишь до колен, – она дает довольно широкий силуэт и образует многочисленные складки. Кофта женщины мео темная и простая, спереди запахивается лишь на животе, оставляя пространство между грудей от шеи вниз для обозрения, имеет длинные и узкие рукава. Затем на ногах от колен до щиколоток – темные прилегающие матерчатые чулки-гамаши. И, как я теперь догадался, чтобы предупредить возможный результат примитивного устройства юбки, спереди свисает (от пояса и сантиметров на десять-пятнадцать ниже края юбки) простой, узкий, темный передник. Волосы женщины мео уложены вокруг головы этаким монументальным валом и никакого головного убора нет. Серебряные серьги обязательны. Затем кольца на шее и запястьях… |
